ВЕЛИКИЙ ПОСТ

Внутренний смысл и календарная структура
поста

 Великий пост – это важнейший покаянный период
христианского календаря, предназначенный для нравственной и интеллектуальной
подготовки верующих к празднованию Светлого Христова Воскресения, или Пасхи. Православный
Великий пост предваряется тремя подготовительными неделями («седмицами»),
постепенно вводящими христиан в строгий богослужебный и бытовой жизненный ритм,
и начинается с Чистого понедельника (23 февраля в 2015 году), следующего за
Прощёным воскресеньем. Он продолжается семь недель и состоит из двух
неравнозначных по смыслу и продолжительности временных периодов – 1) «Святой Четыредесятницы» (букв. «Сорокадневицы»),
установленной в память сорокадневного поста Иисуса Христа в пустыне перед
выходом на общественное служение (оканчивается в пятницу накануне Лазаревой
субботы), и 2) Страстной седмицы (недели Страданий
Господних).

Календарное начало
Великого поста, входящего в структуру подвижного годового цикла, определяется
датой Пасхи, и в XX–XXI веках перемещается от 2/15 февраля (при самой ранней Пасхе – 22 марта / 4 апреля) до 8/21 марта (при самой поздней Пасхе – 25 апреля / 8 мая).

Все воскресенья
(по-славянски «недели») подготовительного периода и собственно Великого поста
имеют нумерацию и особые заголовки, указывающие темы их богослужебных
воспоминаний. «Недели» подготовительные: 1) о мытаре и фарисее, 2) о блудном
(заблудившемся) сыне, 3) мясопустная (о Страшном Суде), 4) сыропустная
(воспоминание Адамова изгнания, или Прощёное воскресенье). Пост не может
начинаться с воскресенья (всегда праздничного дня), поэтому трехнедельный подготовительный период
насчитывает четыре воскресенья
(«недели»).

Великопостные «недели»
(воскресенья) носят такие названия: 1) Торжество Православия, 2) святителя
Григория Паламы, 3) Крестопоклонная, 4) преподобного Иоанна Лествичника, 5)
преподобной Марии Египетской и 6) неделя Ваий («пальмовых ветвей»), она же –
Неделя цветоносная, или, в русской традиции, – Вербное воскресенье, когда
совершается двунадесятый праздник Входа Господня в Иерусалим. (За ним следует
Страстная седмица.)

Великий пост
характеризуется рядом важных богослужебных особенностей. С понедельника по
пятницу отменяется служение евхаристической (полной) Литургии; вместо неё в
среду и пятницу, согласно уставу, совершается Литургия Преждеосвященных Даров.
По субботам служится Литургия Иоанна Златоуста, по воскресеньям – Литургия
Василия Великого (в Вербное воскресенье совершается праздничная Литургия Иоанна
Златоуста). В первые четыре дня Великого поста, а также в четверг (реально в
среду вечером) пятой седмицы читается Великий (Покаянный) канон преподобного
Андрея Критского. В субботу этой же, пятой, седмицы (в приходской практике –
вечером в пятницу) читается Акафист Пресвятой Богородице («Взбранной
Воеводе
победительная...»),
– кстати, единственный акафист, известный церковному Уставу. Нормативная
структура церковных служб пополняется особыми песнопениями и молитвами,
в том числе молитвой преподобного Ефрема Сирина, суммирующей
покаянный путь христианина. Уникальный характер имеют богослужения Страстной
седмицы, воспроизводящие события последних дней земной жизни Спасителя.

О рыбке, моллюсках, акридах, оливках и иных великопостных изысках

«Ох! Славно
заговелись! – поглаживая живот, обращается к домочадцам и гостям глава
какого-нибудь состоятельного семейства в Прощёное воскресенье. – Блинов с
икоркой на год вперёд наелись! Теперь будем хорошей рыбкой поститься. Я вчера в
«Metro» самолично затоварился, еле в багажнике всё
поместилось. А ещё разные там креветки и устрицы (знакомый поп благословил:
дескать, не оскоромишься,  – ведь это даже
и не рыба; сам вкушаю), овощи и фрукты заморские (много витаминов). Прислуга
долго складывала в большой холодильник. Он у меня так и называется –
«великопостный»! Да канистру елея привёз: буду поститься, как афонский монах;
там же нет подсолнечного масла». – «Размахнулся ты, брат! – возражает кто-то из
гостей. – Мне вот одна монахиня говорила, что рыбу только в Вербное воскресенье
можно есть, а креветок она ни в одном монастыре не видала. Всё твердит о
каком-то сухоядении. Не врубаюсь: так
ведь и помереть недолго. А что, нет книги, где всё конкретно было бы прописано?
А то выходит, что и в Церкви живут не по
законам, а по понятиям?»

Думаю, многие
сталкивались с подобными недоуменными вопросами. А ведь такая книга существует,
и каждый может обратиться к её современному изданию! Называется она по-гречески
«Типикон [библион]», то есть «Книга образцов»,
или просто «Устав» в славянском переводе. Это – своего рода «Церковная
конституция», до сих пор сохраняющая юридическую (каноническую) легитимность. Её
дисциплинарная часть сложилась в основном в среде монахов палестинской Лавры
Святого Саввы ещё в первом тысячелетии Христианской эры. Предписания
относительно великопостной трапезы находим здесь в 32-й главе вместе с
недвусмысленным предупреждением, что их «должен всякий [! – Ю. Р.]
христианин опасно хранити». Просмотрим её вместе. 

Итак, наша монахиня
права: рыба дозволяется один раз в посту – в Вербное воскресенье (и в праздник
Благовещения, обычно приходящийся на время поста, если же он совпадает со
Страстной седмицей – рыба отменяется). В Лазареву субботу можно есть рыбную
икру.

В два первых дня Поста (а также в Страстную
Пятницу) «отнюдь ясти не подобает» (ничего нельзя есть). Только на третий день поста вечером можно есть
тёплый хлеб, варёные овощи и пить теплую воду (укроп) с мёдом. Во все
последующие дни Святой Четыредесятницы с понедельника по пятницу днём ничего нельзя есть (как постятся наши
братья мусульмане в рамазан). Только один раз в сутки (вечером) предписано
«сухоядение» – «сочиво»; это варёные злаки, но без елея (оливкового масла), откуда и сам термин «сухоядение». Наши
строгие постники этого древнего термина не понимают и наивно грызут сухарики и
чипсы. В субботы и воскресенья к сочиву прибавляется елей и виноградное вино, а
также загадочные существа «черепокожные» (греч. остракодермата, т. е. «покрытые
костеобразной чешуёй»), вероятно, саранча (акриды), ящерицы, моллюски и
ракообразные. Но такая «изысканная» великопостная пища не всем по карману! Как
же исполнять этот архаический Устав, ничего не говорящий ни о нашей любимой
(американской!) картошке, ни о квашеной капусте с помидорами?

В субботу первой
седмицы Великого поста, в честь дня памяти великомученика Феодора Тирона, «едим боб обваренный, с маслинами белыми и чёрными, и варение
(овощи) с елеем; вина же испиваем по красовулю,
ради памяти святого. («Красовуля
– чаша для пития, употребляемая в монастырях греческих, которая полфунта и
более вместить может напитка», – поясняет «Полный церковно-славянский словарь»
священника Григория Дьяченко.) Этот
обычай мы приняли от лавры преподобного отца нашего Саввы и от богоносного отца
нашего Евфимия». «Послабление» (именно в кавычках) делается для больных,
немощных и стариков: на первой седмице они полностью воздерживаются от пищи только один день, а во вторник вечером едят
хлеб с квасом. В остальные дни им милостиво
разрешается хлеб с водой, но, как и остальным, лишь после захода солнца (авторы предписаний, жившие в районе
Средиземноморья, ничего не знали о «полярном дне»).

Разумеется, эти
суровые правила древних палестинских отшельников,
ждавших скорого «конца света», не соблюдаются сейчас даже монахами (думаю, и схимниками); тем
более они не имеют никакого отношения
к мирянам. В случае их буквального
соблюдения жизнь в стране была бы парализована, а количество умерших от
истощения и обострения хронических болезней исчислялось бы десятками тысяч. (Представим,
что мы до сих пор живём по законам «Русской правды» времен Ярослава Мудрого или
«Судебника» Ивана IV!) Поместный
Собор Российской Православной Церкви 1917–1918 годов, сознавая церковную
катастрофу, подготовленную монархической властью, наметил обширную программу
реформ в области богослужебного устава, но мало что смог осуществить из-за его
преждевременного роспуска в условиях «красного террора». (Главное деяние – восстановление
Патриаршего правления.)

Пока разумная
система постов, соответствующая современным жизненным и климатическим условиям,
у нас отсутствует, верующие руководствуются личным здравым смыслом и советами
духовника. На это, кстати, деликатно указывает и самый авторитетный у нас
«Православный церковный календарь», лежащий на аналое у престола в алтаре
каждого храма: никаких конкретных гастрономических
предписаний для постов он не содержит. 

Упражнение в добродетели или кулинарных рецептах?

     Более чем авторитетная оценка этих иудейских в своей основе казуистических  предписаний (авторы которых забыли, что
оскверняет человека не то, что
входит в уста...) находим уже в Новом Завете. Наш Господь, считавший, что
«суббота создана для человека, а не человек для субботы» (Марк 2:27), слыл
среди строгих постников фарисеев опасным «либералом-обновленцем», кощунственно «разрушающим»
вечный для них Закон Моисея (Тору) и «предания старцев». Апостол Павел
решительно утверждал, что «пища не поставит нас (ближе) к Богу: не едим ли мы –
недостатка не терпим; едим ли – ничего не прибудет» (1 Коринфянам 8:8), и
рекомендовал есть даже идоложертвенное (!) мясо (1 Коринф 10:25–26), что
для иудея, различающего «чистую» (кошерную) и нечистую пищу, было хуже смерти (см. Деяния Апостольские 10 гл.). Можно ли
было предположить, что это разграничение (хотя и с иным ассортиментом
продуктов) сохранится и в Христианстве – религии Евангельской Свободы?!

         Отцы Церкви в первую очередь выясняют
условия, при которых пост спасителен. «Пользу поста, – учит св. Василий Великий
(†379), – не ограничивай одним воздержанием от снедей; потому что истинный пост
– устранение от злых дел. <…> Не ешь ты мяса, но поедаешь брата.
Воздерживаешься от вина, но не удерживаешь себя от обид. Вкусить пищу
дожидаешься вечера, но тратишь день в судебных местах. <…> Истинный пост – это удаление от зла,
воздержание языка, подавление в себе гнева, отлучение похотей, злословия, лжи,
клятвопреступления!» Святой Исаак Сириянин (VII в.) тоже считал, что «пост – не голод, а небольшое
отвлечение от пищи, не неизбежное наказание, а добровольное воздержание, не
рабская необходимость, а свободное любомудрие».

«Изрядный постник,
– напоминает святитель Тихон Задонский (†1783), – тот, кто удерживает себя от
блуда, прелюбодеяния и всякой нечистоты. <…> Истинный постник – тот, кто наложил языку своему воздержание и
удерживает его от празднословия, сквернословия, клеветы, осуждения, лести, лжи
и всякого злоречия. <…> Полезен нам пост телесный <…>, но пост
душевный неотменно нужен так, что и телесный пост без него ничто же есть.
<…> Многие воздерживаются от вина, мяса, рыбы, но языком своим людей,
подобных себе, кусают; и какая им от того польза?»

Наконец, наш великий современник, митрополит
Сурожский Антоний (†2003), комментируя слова Спасителя о пути молитвы и поста,
пишет: «<…> Не поста
в том смысле, в каком мы обычно говорим – воздержание от пищи, – а поста в том основном
смысле, в каком понимают это слово святые отцы. Пост – это отказ, или, вернее, свобода 
от всего того, что нас порабощает,
свобода от всего того, что нас
прельщает, царственная независимость, при которой мы можем до конца
принадлежать Богу – быть способными обратиться к Нему и слушать Его
животворящее Слово, отзывающееся в глубинах нашего бытия».

Как видим, ответ
на вопрос: что же такое пост – упражнение в добродетели
или кулинарных изысках по «типикону»
Елены Молоховец? – был дан ещё в евангельские времена. Увы! Реальность такова,
что жить (пусть и в теоретическом плане) по давно обветшавшим законам, чем по
творческим и вечно новым евангельским Заповедям, многим гораздо комфортнее. Поэтому
предостережение Господа «берегитесь закваски фарисейской» (Мф 16:6) будет
актуальным «до скончания века».

Ю.И. Рубан

фото В. Нифонтова