О поездке на Левашовский полигон

«… И снова хватит сил

Увидеть и узнать,

Как все, что ты любил,

Начнет тебя терзать.

И оборотнем вдруг

Предстанет пред тобой

И оклевещет друг,

И оттолкнет другой.

И станут искушать,

 Прикажут: «Отрекись!» –

И скорчится душа

От страха и тоски,

И снова хватит сил

Одно твердить в ответ:

«Ото всего, чем жил,

Не отрекаюсь, нет!» 

 Декабрь 1938 г. О. Берггольц

Панихиду по невинно замученным и убиенным совершает клирик Храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» иерей Глеб Устинов

«… Во блаженном успении Вечный покой подаждь,

Господи, усопшим рабом Твоим,

всем зде ныне нами поминаемым,

и сотвори им Вечную Память.

 Вечная Память! Вечная Память! Вечная Память!»

«За словами Левашовский расстрельный полигон для старшего поколения встает в памяти то страшное время беспощадной борьбы за власть. Молодое поколение, каждый год приходя сюда, осознает чудовищность происходившего здесь в те годы. По предварительным оценкам около 46 тысяч человек, не самых худших, а скорее, лучших, были зверски лишены жизни и похоронены здесь. Только небольшая часть их названа поименно. Многие документы были утеряны, не найдены… Точных мест захоронений нет – это особенность расстрельных полигонов. Поэтому кенотафы устанавливаются всюду и как кресты, и как надгробные памятники, и табличками и фотографиями на деревьях.

Приходили разнарядки на уничтожение людей с трагической судьбой (глухонемых) по профессиональной, национальной, конфессиональной принадлежности. Целые поколения были вычеркнуты из жизни страны.

Сейчас и тогда было понятно, что никакое благое дело, никакая борьба за светлое будущее, никакая борьба за национальную идею не стоят тысячной доли приносимых жертв. Никогда ни для защиты веры, ни для защиты от возможной агрессии страхом и кровью нации не сплотить».

«Нет, не из книжек наших скудных,

Подобья нищенской сумы,

Узнаете о том, как трудно,

Как невозможно жили мы.

Как мы любили – горько, грубо.

Как обманулись мы, любя,

Как на допросах, стиснув зубы,

Мы отрекались от себя.

И в духоте бессонных камер,

Все дни и ночи напролет,

Без слез, разбитыми губами

Шептали: «родина… народ»…

И находили оправданья

        Жестокой матери своей,

        На бесполезное страданье

        Пославшей лучших сыновей.

        …О, дни позора и печали!..

        А те, кто вырвались случайно –

        Осуждены еще страшней

        На малодушное молчанье,

На недоверие друзей…»

                                  22-24 мая 1941 г. О. Берггольц

После панихиды проходим по мемориалу, вглядываясь в лица на фотографиях, читая надписи на кенотафах, узнаем о покоящихся здесь; они становятся нам ближе, как старые знакомые, – их жизнь проходила в местах нам известных.

 Священномученик Василий Канделябров (1889–1937)

Василий Канделябров вырос в семье псаломщика и в 16 лет сам стал псаломщиком. В 1919 году его с супругой и двумя дочерьми перевели в деревню Сенно Тихвинского уезда.

В 1928 году псаломщик Василий Канделябров был рукоположен в иереи, что являлось подвигом, потому что во времена гонений принятие сана было равносильно подписанию смертного приговора.

На Сенновском погосте отец Василий служил девять лет. Тяжела была жизнь сельского священника в то время. Для служителей культа существовал налог по заготовке леса, и отец Василий вынужден был на собственной лошади отрабатывать эту повинность под Мурманском.

 В 1937 году он был арестован по сфабрикованному делу, несмотря на пытки, вины своей не признал и никого не оговорил. Расстреляли о. Василия 3.12.1937 г. по постановлению тройки УНКВД по Лен. обл. от 25.11. 1937 г.

Анализ его дела дает основание предположить, что приговор о вынесении высшей меры наказания и акт о его исполнении были составлены после смерти мученика во время допроса.

Величаем тя, священномучениче Василий,

и чтим честная страдания твоя,

яже за Христа во утверждение на Руси Православия претерпел еси.

Новомученик Окунев Федор Федорович (1872–1937)

 Окунев Федор Федорович, уроженец села Нагово Старорусского района Ленинградской обл., священник Христорождественской церкви, проживал в г. Ленинград на ул. Шамшева, д. 10.

Протоиерей Федор Окунев был настоятелем и духовником Леушинского монастыря в последние годы перед его закрытием. Замечательна история этого монастыря, связанная с именем святого Иоанна Кронштадтского. Место для Петербургского подворья Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря, что на Бассейной ул. (ныне ул. Некрасова, 31), благословил о. Иоанн Кронштадтский. Он же избрал и небесного покровителя подворскому храму – своего любимого святого Иоанна Богослова. После освящения в 1894 г. этот храм стал любимым местом служения о. Иоанна вплоть до основания Иоанновского монастыря в 1900 г.

После 1917 года Леушинское подворье было упразднено, обращено в приходской храм. В самом Леушине монастырские здания были отобраны, и монастырь переместился в своё Петроградское подворье. Протоиерей Феодор Окунев поддерживал дух сестёр, своих мирских духовных чад, прихожан Леушинского подворья, подкреплял их веру в промысел Божий. В 1920-х годах рядом с подворьем жила семья прихожан Лавровых. В 1925 г. они принесли в храм крестить новорожденного младенца, названного Кириллом. Через 75 лет на подворье пришел народный артист России Кирилл Лавров. В трапезной за чаем Кирилл Юрьевич поделился воспоминаниями о храме своего детства, в частности, о каком-то «высоком, статном, с небольшой чёрной бородкой священнике», в котором все узнали о. Феодора Окунева. «Я помню его очень красивым, вкусно пахнущим ладаном. Он часто бывал в нашем доме». Он-то и крестил младенца Кирилла. Детская память сохранила чудесную картину Пасхи на Леушине: «Ночная служба, крестный ход во внутреннем дворике церкви, сумрак, свечи, движение хоругвей, крестов, ладан...»

10 июня 1931 г. Леушинское подворье было ликвидировано, отслужена последняя литургия. В начале 1932 г. арестовали последних монахинь, о. Федора перевели в Храм Знамения Пресвятой Богородицы (на Знаменской площади). Начались переводы из храма в храм. Несмотря на гонения, о. Федор продолжал окормлять многих людей. Прежде всего, его паствой была петербургская интеллигенция.

Опасаясь ареста, о. Федор взял некоторые алтарные святыни и передал их на сохранение: «Я остался последний, прошу вас сохранить эти святыни и вернуть в родной храм, когда его откроют...» Все годы святыни находились в коммунальной квартире. Милостью Божией ничего не пропало. Иконы Благовещение Пресвятой Богородицы и Тихвинская вернулись в храм 9.10. 2000 г. ко дню св. Иоанна Богослова.

В 1937 г. о. Федор Окунев служил настоятелем в Церкви Симеона и Анны, что на Моховой улице. В декабре 1937 г. он был арестован. Сфабрикованы протоколы допросов, предъявлено обвинение в шпионской деятельности, приговор – высшая мера наказания. Расстрел о. Федора был «приведён в исполнение» 15.01.1938 г., в день памяти игумении монастыря Таисии, которой он приходился племянником.

Новомученик Лирин-Гаусвальтер Иван Матвеевич (1879–1937)

 Лирин-Гаусвальтер Иван Матвеевич, священник, уроженец Эстонии, проживал в д. Заяны Лядского района Ленинградской области с семьей.

Службу вел на русском и эстонском языках (1924–1937).

Арестован 18.10.1937. Расстрелян 24.11. 1937.

Сохранилась его фотография с женой Раисой и сыном Дориком в Заянах в 1932–1933 гг.                                   

«Царствие им Небесное и Вечная память».

Над всеми нами небо, зимнее, серое, в рамке сосен – сегодня скорбящее, а скорой весной и летом – голубое, сияющее, дарящее надежды.

Господи, помяни нас всех во Царствии Твоем.

Статью подготовила Римма Михайловна Беляева