Проповедь в Неделю о самарянке

Протоиерей Александр Мень

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодняшнее воскресенье называется «Неделей о самарянке». Это день, посвященный памяти еврейской самарянки[4]. Почему ей такая честь? Кто она была, почему ей посвящается особый воскресный день? Потому что беседа Господа с ней была знаменательной, великой беседой, и всё, что рассказывает нам евангелист, каждое слово – это сокровище.

Сначала мы видим, что Иисус идет под палящим солнцем. Наконец, Он устал, утомился от тяжкого пути по каменистой дороге и сел у колод­ца. Представьте себе теперь нашего Господа, Которому должны были подчиняться все стихии и миры, что Он идет как обыкновенный путник и испытывает вместе с нами тяготы жизни – зной, жажду, усталость. Но Он это делает для того, чтобы разделить нашу судьбу, чтобы быть ближе к людям, чтобы находить нас на дорогах жизни. И вот случайная встреча у колодца: женщина из самарийской деревни, поставив себе на плечо кувшин, спускалась к колодцу по тропинке. Думала ли она тогда, что найдет там у колодца? Наверное, она ни о чем не думала, а шла, изнемогая от жары, несла, как это было принято, кувшин на плече, и знала, что сейчас надо будет набирать воду и вновь подниматься в гору по жаре. И вспоминала она свою жизнь, загубленную и несчастную: пять раз она пыталась выйти замуж, и каждый раз все это разрушалось, по ее ли вине, по вине ли других людей – мы не знаем. Но горько было ей.

Она подходит к колодцу, а колодец каменный, очень древний. По преданию, ему уже больше полутора тысяч лет, из него пили многие поколения. И сидит там путник с посохом, по одежде иудей, по говору тоже, и говорит ей: «Дай мне напиться». Дай напиться, – потому что колодец глубокий, а у нее кувшин с веревкой. А она знает, что между иудеями и самарянами была многовековая вражда, такая сильная, что считалось зазорным пить из одного ковша, как у нас со старообрядцами, – они не пьют вместе с «никонианами», то есть с нами, православными. И когда мне приходилось бывать в тайге у старообрядцев, они всегда мне давали отдельную чашку, она называлась у них «поганой», хотя она была чистой и приготовленной для гостей. «Поганой» – значит «языческой», для иноверцев. Так вот, эта самарянка удивилась: «Как же Ты, иудей, просишь у меня пить из моего сосуда?» А Он ей сказал: «Ты мне дай этой воды, а Я тебе дам воды живой, такой воды, которую один раз выпив, ты никогда не будешь жаждать». Она решила, что это колдовство какое-то, может, действительно, заговоренная вода: один раз выпил и больше не надо пить. И она сказала: «Господин, дай мне такую воду, чтобы мне не таскаться сюда без конца».

А Он видит, что она не понимает: ведь Он говорит о другой воде – духовной. Тогда Он решил подойти к ней по-другому и сказал: «Позови своего мужа». А она: «Нет у меня мужа». «Да, – сказал Он, – у тебя было пять мужей, и этот не муж тебе». И она поняла, что Он знает ее печальную жизнь, ее одинокую судьбу. Видимо, это была незаурядная женщина: она сразу забыла про свою просьбу, что ей надо воду какую-то волшебную достать, а сразу заговорила о том, что волновало людей в отношении веры: какая вера правильная? «Я вижу, Господи, – сказала она, – что Ты пророк. Объясни нам, какая вера правильная. Вот вы, иудеи, молитесь Богу в Иерусалиме, а мы, самаряне, молимся на своей горе Гаризим. Как правильно молиться Богу – тут или там?» На это Господь ей ответил, что, конечно же, Закон Божий издревле повелевал молиться в Иерусалиме. «Ибо спасение, – сказал Он, – от иудеев». Но приходит время, когда уже не важно будет, где молится человек, на этой ли горе или на той, потому что всюду Бог, всюду Его любовь, всюду Его небо. В духе и истине нужно Ему поклоняться. И правильная вера не та, которая связана с одним местом или с другим, а та, которая в духе и истине.

А что это значит? Поклоняться Господу сердцем, любовью, преданностью Ему и творением добра – это и есть дух истины. Вот таких поклонников, почитателей, ищет Бог.

Женщине это было не очень понятно, да и миллионам людей, и образованным, и богословам это непонятно. Как же так? Тут есть правило такое, там другое, – какое-то должно быть верным, а какое-то ложным. А Господь говорит: «Верно только одно: возлюбить Бога и возлюбить человека – всё остальное приложится».

И смущенная женщина сказала: «Ну ладно, придет время, явится Спаситель, Он нам всё растолкует, как и что...». Она думает, что это время далеко, что оно придет когда-нибудь, может быть, через тысячу лет, – и слышит в ответ удивительные, простые слова: «Это – Я, говорящий с тобой».

Больше она Ему ничего не сказала, но повернулась и побежала по тропинке к себе в селение. О чем она подумала? В первую очередь она подумала о своих односельчанах, о людях, которые ей были дороги и рядом с которыми она жила, – ей захотелось поделиться с ними радостной вестью. Она в одно мгновение поверила, что перед ней – спасение и истинное Слово Божие. Она не была богословом и, наверняка, была неграмотной, но сердце у нее забилось, и она почувствовала Божие присутствие и побежала в селение.

А Господь сидел один, задумавшись. Кто знает о чем: об этой женщине, о самарянах (они, кстати, до сих пор там живут, их осталось всего четыреста человек), о судьбах людей, о религиозных распрях и войнах. О чем Он думал, мы не знаем, можем лишь догадываться. Но лицо у Него было радостное.

Когда апостолы подошли к Нему (они ходили за покупками) и сказали: «Учитель, поешь», – то Он ответил: «Я сыт, у Меня есть другая пища». Они стали переглядываться: может, кто-то приходил сюда к колодцу и накормил Его? А Он сказал: «Нет, Моя пища – это исполнять волю Моего Отца».

Тем временем послышались крики, и пестрая толпа самарян в ярких одеждах спустилась вниз. Самаряне окружили путника-иудея. Они не посмотрели, что Он из враждебного народа и повели Его в свою деревню. Что там было – мы не знаем, но главное в этой истории – результат. Послушав Его, они сказали женщине: «Вот теперь мы видим, что это правда, уже не по твоим словам, а сами видим».

Так вот, мы все с вами в таком же положении: сначала мы верим слову написанному в Писании, в книгах других, потом мы верим словам, которые нам говорят люди, но самый счастливый момент нашей духовной жизни – когда мы уже не по чужим словам, а по собственному чувству, по собственному глубокому опыту узнаём тайну Божию, тайну Господа Иисуса, открывающуюся в сердце. Мы, как эти самаряне, гадаем и думаем, что да как, а Он рядом с нами, Он открывает нам Свое слово. Только мы должны быть так же готовы Его слушать, как эта простая женщина, как эти самаряне, как всякий человек, который имеет уши слушать и слышит. Аминь.

(Из сборника «Проповеди протоиерея Александра Меня.
Пасхальный цикл». М., 1991. С. 51—54.)